Ровно 160 лет назад, 4 апреля 1856 года, подняла свои алые паруса трёхмачтовая шхуна на восьмиугольной беззубцовой одноцентовой марке, напечатанной типографским способом чёрной краской на красной с лицевой стороны бумаге.
 |
| Поздняя реконструкция «Британской Гвианы» (отчётливо видны все надписи и детали рисунка) |
 |
| 1856. Марки номиналом 4 цента на красной и синей бумаге |
Однако мы же помним сказку о Золушке ))) вот такой Золушкой и явилась эта марка, получившая среди коллекционеров титул «Принцесса филателии». Чем же заслужила эта марка такое почтение?
Она существует в единственном экземпляре! Единственная и неповторимая ))
Выпуск появился по чистой случайности. В 1856 году в колонию Британская Гвиана, ныне Кооперативная Республика Гайана, должны были прислать морем марки, изготовленные в Великобритании. Однако они так и не поступили, поэтому местный почтмейстер, Э. Т. Э. Дальтон ( E. T. E. Dalton), получив разрешение губернатора на выпуск, поручил срочно отпечатать серию из трёх марок типографии Джозефа Баума и Уильяма Далласа (Joseph Baum and William Dallas) в городе Джорджтауне, где печаталась газета «Офишиэл Гэзетт». Дальтон дал определённые указания о рисунке марки, но в типографии решили добавить на марках выпуска своё изображение парусника (служившего виньеткой для раздела морской хроники газеты ). Дальтону конечный результат не понравился и в порядке предосторожности против подделок он распорядился, чтобы вся корреспонденция с наклеенными марками подписывалась почтовыми служащими.
Следует отметить, что изображение парусника с девизом колонии Damus Petimus Que Vicissim («Даём и надеемся получить») было долгие годы излюбленным мотивом марок Британской Гвианы.
Поскольку конверты изготавливались в то время без клея на клапанах (тропики, влажность), то марка могла служить облаткой, склеивающей клапаны конверта. В этих случаях она обычно разрывалась при вскрытии письма. Этим можно объяснить, почему не сохранились другие экземпляры "Розовой Гвианы". Тираж марок номиналами 4 цента был значительно больше, но и они сейчас встречаются достаточно редко.
Итак, в начале апреля 1856 года почтовый чиновник Эдуард Уайт, обрезав (эту операцию ему приписывают достаточно часто), по каким-то, лишь ему известным соображением, все углы одноцентовой марки, поставил на ней свои инициалы получил за нее от клиента 1 цент. Опасаясь подделки, чиновники ставили свои инициалы на каждой проданной марке. Четвертого апреля 1856 года марка выполнила свое предназначение и попала в дом мистера Л.В. Вогана (L. Vernon Vaughan).
Коллекционная история самой знаменитой марки началась в 1873 году. Открывателем ее был 12-летний шотландский школьник Л. Вернон Воган, житель гайанского городка Демерара, написавший об этих событиях уже в 1934 году в журнале "London daily mail". Марку он обнаружил среди старой семейной корреспонденции (писем своего дяди), на которой были преимущественно марки Британской Гвианы. Знаменитая сегодня, одноцентовая «Британская Гвиана» находилась на конверте. Воган отделил ее и поместил в свой альбом. Но там она оставалась очень недолго.
Считая одноцентовую «Британскую Гвиану» плохим экземпляром (а это не трудно понять, увидев ее во всей своей «красе»), к тому же марка не была упомянута в его каталоге почтовых марок, он продал её через несколько недель знакомому коллекционеру Н. Р. Мак-Киннону (N. R. McKinnon) за 6 шиллингов (что в наши дни составляет примерно от 0,50 до 2,50 доллара США).
 |
| Thomas Ridpath |
В том же 1878 году (по некоторым источникам — в 1880-х годах) Ридпат продал её за 150 фунтов стерлингов ($750) «королю марок» - барону Филиппу фон Феррари. После этого марка получила известность и цена на неё пошла резко вверх. После смерти Феррари 20 мая 1917 года, его огромная коллекция марок была завещана Берлинскому музею (Museum für Kommunikation Berlin), но была конфискована Францией в счёт уплаты репараций по окончании Первой мировой войны. Коллекция была распродана на 14 аукционах, состоявшихся в 1921—1925 годах.
 |
| Чарльз Дж. Филлипс, Артур Хинд, Гюстав Мослер, Бостон, 1930. Предоставлено Keith Хармер, Harmers International. |
 |
| Описание лота № 26, Британской Гвианы в каталоге Хармера, 1935, Rooke. Предоставлено клубом коллекционеров, Нью-Йорк |
 |
| Ann Hind Scala with Ernest Kehr and Grover Whalen at the 1940 World’s Fair philatelic exhibition. New York World’s Fair 1939-1940 records, Manuscripts and Archives Division, The New York Public Library, Astor, Lenox and Tilden Foundations |
 |
| Frederick T. Small |
 |
| John E. du Pont в тюрьме |
В какой-то момент разразился скандал, когда было высказано предположение о том, что одноцентовая марка была всего лишь «переделана» из четырёхцентовой марки красного цвета из той же серии 1856 года, поскольку последняя внешне была очень похожа на одноцентовую марку. Однако эти заявления были опровергнуты.
В начале 1999 года в филателистической прессе появилось сенсационное сообщение – обнаружен второй (!!!) экземпляр Британской Гвианы. Известная аукционная швейцарская фирма «Давид Фельдман» объявила, что попавшая к ним марка находится в плохом состоянии. Она хранилась до этого в пакетике с фирменной надписью «Воскресенская Аптека./ Н.И.Заксъ. Самара/Телефон № 369/ Цитрованиль / по __ гр.__пор./ коп.». По одной из версий марка принадлежала одному из великих русских князей, во время революции вывезена в Румынию и попала к одной румынской танцовщице.
 |
| На иллюстрации «претендент» показан справа, а слева показана сама прославленная марка. |
 |
| А здесь «претендент» внизу |
Однако эта вторая марка была дважды исследована и не так давно было установлено, что это подделка, изготовленная лондонским Королевским филателистическим обществом. Фактически это была переделанная четырёхцентовая марка красного цвета.
Однако, если бы подтвердилась подлинность второго экземпляра Британской Гвианы, то стала бы понятна причина, которая заставила Эдуарда Уайта обрезать все четыре угла марки – он просто хотел сделать так, чтобы было легко отличить марки в 1 и 4 цента. Хотя это просто версия. Да и утверждать, что углы обрезал Уайт, а не, например, юный Л.В.Воган, что более вероятно, не может никто. Этот факт, по-видимому, навсегда останется загадкой "Британской Гвианы".
  |
| на аукционе в Нью-Йорке 17 июня 2014 года |
«Британская Гвиана» несколько раз экспонировалась на крупных филателистических выставках. Так, марка выставлялась в 1923 году на британской имперской выставке в Лондоне, в 1926 году — на международной филателистической выставке в Нью-Йорке, в 1930 году на берлинской международной филателистической выставке «IPOSTA».
 |
| рекламная брошюра 100-летия каталога почтовых марок «Стэнли Гиббонс», 1965 |
 |
| 1970–1980: Irwin Weinberg and the Wilkes-Barre Eight |
На родине легендарной марки в Гайане (это имя страна получила в 1966 году) к ее 150 летнему юбилею вышел почтовый блок, посвященный этому событию.
Раритетная «Британская Гвиана» фигурирует в некоторых произведениях литературы, например:
- в фантастической повести братьев А. и Б. Стругацких «Повесть о дружбе и недружбе», героя которой, юного филателиста Андрея Т., условные силы зла искушают «Розовой Гвианой»;
- в рассказе Александра Грина «Наследство Пик-Мика», в котором главный герой по имени Пик-Мик описывает следующий эпизод из своей жизни: «Пять лет назад я собирал марки; все разновидности их достались мне чрезвычайно легко, кроме одной — Гвиана 79 года. Рисунок этого почтового знака, виденный мною в одном из специальных журналов, был фантастичен и великолепен, но из всех моих поисков не вышло события. Марки я не нашел и сжёг альбом.»
- в книге детских рассказов «Розовая Гвиана» (1967) Николая Внукова. В её одноимённом рассказе советский школьник Орька Кириков обнаруживает якобы неизвестный экземпляр знаменитого раритета. По версии Н. А. Внукова, первый экземпляр хранился в Британской национальной коллекции (National Philatelic Collections), второй — в частной коллекции миллионера Рокфеллера в США, третий был найден в Майсуре (Индия), но утерян при трагических обстоятельствах в Лондоне, и ещё один экземпляр случайно попадает в руки ученику шестого класса Орьке. В конце концов, шестиклассник получает из Женевы заключение экспертной комиссии Международного почтового союза, в котором сообщалось следующее: «Уважаемый господин Кириков! Экспертная комиссия Международного почтового союза в составе г.г. Зеефельда, Хартвица и Блюма 28 апреля с. г. подвергли экспертизе найденную Вами марку, о чём был составлен специальный акт. […] Как было установлено комиссией, это действительно „Розовая Гвиана“, как её называют коллекционеры, но не подлинная, а талантливо подделанная знаменитым реставратором-филателистом Фурнье. Такие марки в филателистической практике называются „новоделами“. […] Присланный Вам „новодел“ изготовлен, как было установлено, в двадцатые годы нашего столетия. Интересен тот факт, что коллекционерам мира не известно ни одной подделки „Розовой Гвианы“. Таким образом, Вы являетесь первооткрывателем этого „новодела“, который, хотя и не имеет исторической и коллекционной стоимости, указанной в каталогах, оценён Международной экспертной комиссией в 500 американских долларов.»
 |
| L. Vernon Vaughan, 1940, Репродукция сувенира выставки Daily Chronicle |
То, что произошло с «Британской Гвианой», давно не укладывается в рамки филателии. В любых руках она теперь прежде всего — объект наживы, уникальная бумажная драгоценность, приобретение которой сулит выгодное вложение капитала. Ещё задолго до последнего аукциона Ирвин Вейнберг оценивал её в миллион долларов. В погоне за рекламой он, конечно, преувеличивал, но, как мы знаем, не фантастически. Последние события показали, что марка с необычной судьбой может стоить намного больше миллиона — ведь коммерческий интерес к ней подогревается десятки лет. Рекламе способствовало и тридцатилетнее инкогнито одного из владельцев, вызвавшее слухи, что след «Британской Гвианы» вообще затерялся. И рассказы о том будто сейф с нею днём и ночью охраняется двумя детективами, вооружёнными автоматами. И истории о тех, кто, по роковому стечению обстоятельств, «чуть-чуть» не стал обладателем уникума. Это были известный английский филателист Эдуард Пэмбертон, его сын и, наконец, сам Британский музей. Первый из них уже договорился о покупке коллекции Маккинона, но не успел вовремя заплатить деньги, и её перехватил Ридпат. Пэмбертон младший предложил за марку на аукционе 1935 года самую высокую цену, но миссис Скала сочла её недостаточной. Британский музей, вероятно, и победил бы Вейнберга на аукционе 1970 года, если б бюрократический механизм английской казны сработал проворнее…
Вот, собственно, и вся история о том, как марка, место которой в музее, оказалась заточенной в бронированные сейфы. И кто знает, быть может, это заключение пожизненное...
Комментариев нет :
Отправить комментарий